Егерь. Вызов - Николай Скиба

Егерь. Вызов. Книга 3

Глава 1

«Актриса» бесшумно скользила слева.

Красавчик деловито семенил рядом.

Мы всё ещё находились в опасной зоне. Воздух оставался насыщенным магией, под ногами поскрипывал светящийся мох, а гигантские деревья вздымались ввысь, словно готовые обрушиться при малейшем неосторожном движении. Безопасная граница была ещё километрах в двух, но я уже чувствовал её приближение — воздух становился чуть легче с каждым шагом.

Не прошли и полкилометра, как Красавчик замер, прижав уши и втянув воздух. Я сразу остановился — доверял чутью горностая больше собственного. Его маленькое тельце напряглось, как струна, а чёрные глазки-бусинки впились в тёмный подлесок.

Прислушался. Где-то слева, метрах в сорока, что-то крупное пробиралось через заросли. Движения были слишком размеренными, слишком уверенными для простого перемещения.

Самка рыси припала к земле, серебристые глаза сузились до щёлок. Её реакция не оставляла сомнений — она чуяла угрозу. В опасной зоне хищники F-ранга не шутили.

Треск веток, приближаясь, усилился. На тропу выскочила стая — пять Теневых Рысаков, подобных тому, из которого я достал сердце для Афины.

Их чёрная шерсть отливала синевой в призрачном свете мха, а вдоль хребта проходили едва заметные, мерцающие полосы. Глаза горели жёлтым огнём в темноте, а движения были бесшумными и смертоносно грациозными. Ранг F, уровни от одиннадцатого до четырнадцатого. Вожак — матёрая самка с серебристой проседью на морде и шрамами, говорящими о бесчисленных боях. Она остановилась в десяти шагах, изучая нас холодными глазами.

Остальные члены стаи размещались веером, блокируя все пути отступления. Профессионально, без спешки — знали своё дело.

Я замер, оценивая ситуацию. Резкие движения здесь означали бы немедленную атаку. Эти звери не нападали сразу — изучали, определяя степень угрозы.

Самка склонила голову набок, её ноздри раздулись, втягивая запахи. На мне был «аромат» крови медведя и, надо полагать, пота. А рысь… рысь пахла опасной зоной и силой. Сложный коктейль, требующий осмысления.

Один из рысаков — крупный самец с рваным ухом — сделал пробный шаг вперёд. Тест. Проверка реакции. Я медленно потянул за две нити в ядре.

Воздух дрогнул. Справа из небытия материализовалась Афина — воплощение совершенной хищной машины. Она выгнула спину и издала низкое рычание.

— Ррррррррррр.

Слева возник Режиссёр, серебристая шерсть колыхалась от невидимого ветра, а грозовые глаза смотрели с презрительным превосходством разумного хищника. Ветряная рысь медленно обнажила клыки и выпустила когти, демонстрируя готовность к бою с той же неторопливой уверенностью, с какой истинный аристократ вызывает на дуэль.

Эффект был мгновенным. Стая кошачьих отступила на шаг, их уверенность дрогнула. Расклад был не в их пользу, особенно учитывая, что мои питомцы явно не были обычными зверями опасной зоны.

Актриса поднялась во весь рост.

Альфа стаи медленно отступила, не сводя с нас глаз. Умная. Понимала, что схватка будет кровавой для всех сторон, а выгоды никакой. Мы не посягали на их территорию, не охотились на их добычу. Просто проходили мимо.

Напряжение висело в воздухе несколько долгих секунд. Потом самка коротко мяукнула — низко, гортанно, как приказ, — и стая начала отступление. Медленно, сохраняя достоинство, но неуклонно. Рысаки поворачивались боком, демонстрируя презрительное безразличие, словно мы сами по себе исчезли из их мира. Теневые силуэты растворились в подлеске так же бесшумно, как и появились, оставив лишь едва заметные колебания высокой травы.

Я выдохнул. Красавчик на плече расслабился, перестав походить на готовую к бою пружину.

— Вперёд. Нельзя отвлекаться. Осталось немного.

Вскоре мы пересекли границу между опасной и безопасной зоной. Воздух наполнился привычными, честными запахами: прелой листвы, коры берёз, влажной земли после недавнего дождя. Ушло гнетущее чувство, будто за каждым стволом на тебя смотрит невидимый хищник, готовый к прыжку. Плечи сами собой расправились, дыхание стало глубже.

Здесь, в знакомом лесу, снова робко запели обычные, земные птицы -без магических переливов и чуждых трелей. Где-то высоко в кронах стрекотал дятел, отзываясь привычным стуком по коре. Под ногами зашуршала обычная листва, а не её светящиеся, полупрозрачные сородичи, которые хрустели, как стекло. Мох под ногами был привычно упругим, без того странного свечения, что делало каждый шаг в опасной зоне похожим на прогулку по кладбищу.

Я остановился, прислонившись спиной к стволу старой сосны, и закрыл глаза. Вдохнул полной грудью. Пусть этот мир и чужой, но этот лес… этот лес был почти как дома.

И тут же, стоило мне расслабиться, как навалилась усталость. Тело наконец почувствовало безопасность и напомнило о последней неделе. Мышцы ныли, а спина отзывалась тупой болью там, где я неудачно перекатился по камням в ущелье.

Руки слегка дрожали — остаточный адреналин всё ещё бурлил в крови. Во рту пересохло, а желудок противно скрутился от голода. Когда я последний раз ел? Утром, кажется, до встречи с Эрикой.

Актриса шла рядом, её серебристая шкура рябью переливалась в сумерках. При каждом шаге мускулы под шкурой перекатывались, как вода под ветром. Движения плавные, кошачьи, но в каждом шаге читалась натянутая струна настороженности. Уши постоянно поворачивались, улавливая каждый шорох, каждый звук. В её грозовых глазах не было ни преданности, ни благодарности.

Мелкое тельце Красавчика чуть подрагивало — маленький боец тоже выложился на полную. Но его чёрные глазки-бусинки не переставали сверлить темноту, а чуткие ушки ловили каждый подозрительный звук. Бдительность стала второй натурой. В лапках он всё ещё сжимал клубень — нашёл ещё один корень ледяного дыхания из опасной зоны, который почему-то не хотел отдавать, а я и не возражал.

Путь до избы, бывшего жилья Григора, показался короче, чем думал. Или я просто шёл на автомате, не знаю. Ноги сами несли по знакомой тропе, мимо узловатого дуба с расщеплённым грозой стволом, мимо поляны, где я ставил силки на обычных зайцев. Солнце уже цеплялось за верхушки деревьев, оставляя на небе кровавый росчерк.

Вот и знакомая поляна, ручей, тихо журчащий по камням с мелодичным плеском, и сама изба — мой надёжный форт. Окна тёмные, дымка не шла из трубы — оно и понятно, хозяин столько отсутствовал. Всё как и должно быть.

На первый взгляд всё в полном порядке. Дверь на месте, окна целы, ставни прикрыты. Тишина. Только вечерние сверчки начинали свои трели, да где-то вдали ухнула сова.

Но я замер, впитывая звуки. Сверчки стрекотали ровно — значит, никто их не потревожил в последние полчаса. Сова подала голос дважды — охотится,