Магические цветы Петербурга - Мила и Виктор Тарнавские

Тарнавские

Магические цветы Петербурга

Глава 1

Декабрь 2010 года

Это случилось на Ленинском проспекте, возле очень скучного здания — старого и некрасивого. Вывески на нем были такие же скучные: «банк», «нотариус», «стоматология».

Впрочем, Наташа по сторонам и не смотрела: дорога была знакомой, здесь годами ничего не менялось. Девочка шла за сестрой, низко опустив голову и глядя себе под ноги. Боялась поскользнуться и улететь под ближайшую машину. Почему-то казалось, что угрюмые черные внедорожники, припаркованные по обеим сторонам тротуара, только этого и ждут.

Вчера в Петербурге весь день шел снег — белый, пушистый. Дворы сразу стали нарядными, а тротуары — опасными. К сегодняшнему утру дворники все еще не успели прочистить дороги, и прохожие утоптали выпавший снег до состояния льда.

Наташа все-таки не уследила, случайно поскользнулась. От неожиданности ойкнула и взмахнула руками, пытаясь устоять. С трудом затормозив, она остановилась, подняла голову. Прямо перед ней, возле входа в банк, стояли двое мужчин. «Дяденьки», — сказал бы дошкольник, но Наташа в свои десять лет была уже взрослой, чтобы так сюсюкать.

Незнакомцы показались ей какими-то угрюмыми: и одежда мрачная, и лица хмурые. Детская коляска, стоявшая перед ними, лишь подчеркивала это. Красивая, новенькая — она была самым ярким пятном на черно-белой улице. Забавно, что за ручку коляски держались оба: один правой рукой, второй — левой.

«Какой счастливый ребенок: у него целых два папы!», — пошутила про себя Наташа.

Настроение у девочки было хорошим: наконец-то наступил первый день каникул! Впереди — новогодние праздники и много размеренно-ленивых дней.

Но в следующий миг улыбка сползла с лица Наташи. Девочка испуганно замерла, не в силах отвести взгляд от незнакомцев. Оба они… светились!

Да-да, именно так! И один, и второй излучали какое-то странное красное сияние. Причем, этот свет не создавал привычное ровное пятно. Он исходил длинными узкими полосами, как у радуги или мультяшного солнышка. Конечно, не такими яркими — почти прозрачными, но Наташа четко видела их ровные края!

Если бы за спинами незнакомцев было солнце или горел фонарь, девочка бы решила, что ей показалось. Но стоял тусклый зимний день, небо заволокло тучами. Этому свечению — какому-то злому, враждебному — неоткуда было взяться!

Один из мужчин, перехватив внимательный взгляд Наташи, тут же нахмурился и сердито прошипел из-под синего капюшона, надвинутого на лоб:

— Чего стала? Иди быстрее, машину задерживаешь!

Спохватившись, Наташа обернулась. Действительно, за ней медленно, будто крадучись, ехал грязно-желтый фургон. Какой-то необычный, с прямоугольной, слегка приплюснутой кабиной. На узком тротуаре, заставленном с двух сторон машинами, он никак не мог обогнать прохожих, только следом тащиться.

Девочка смутилась и побежала догонять сестру. Алина даже не заметила, что младшая отстала. А увидев фургон, притормозивший у входа в здание, лишь презрительно фыркнула, явно подражая матери:

— Разъездились! Дороги им мало!

Миновав «скучное» здание, девочки свернули в первый же двор. Здесь, в потрепанной жизнью хрущевке жили их бабушка и дедушка. Но сегодня ее украсили белые шапки на козырьках подъездов.

Расчищенная дорожка тротуара была еще уже, чем на проспекте. Девочки продолжали молча идти гуськом — рядом не получалось. И детскую площадку снегом завалило — на ней даже следов ничьих еще не было! Наташа не удержалась, забежала туда на пару минут, проложила первую дорожку.

Громкие звуки, донесшиеся с проспекта, заставили сестер переглянуться. Что-то ритмично то ли стучало, то ли громыхало — казалось, будто строители где-то работают.

— Снова у кого-то ремонт. Все каникулы нам испортят, — недовольно проворчала Алина, отряхивая младшую от снега. — Пойдем уже в подъезд, бабушка ждет.

Вход в бабушкину хрущевку в их семье не принято было называть «парадной». После собственной квартиры с высоченными потолками и лестницей с витыми перилами это было бы странно.

— Мне кажется, на проспекте шумели. Не в доме, — робко возразила Наташа, первой направляясь к входной двери.

Алина была на пять лет старше, потому мнением "малой" редко интересовалась. Вот и сейчас она молча отодвинула сестру, сосредоточенно набрала код на домофоне, дернула дверь и только тогда возразила:

— Чему на проспекте греметь? Высотку уже достроили. И петарды рано запускать — утро. Точно у кого-то ремонт!

Наташа хотела возразить, но не успела. С проспекта донесся громкий, какой-то перепуганный крик, и девочки увидели, что по тротуару бегут двое мужчин.

— Снова те, с коляской! — узнала их красноватое свечение Наташа. — Вернее, уже без коляски. И палка у них какая-то, и мешок.

В этот момент мужчины свернули во двор и… побежали прямо на девочек! Выбор у них был невелик — не в сугроб же прыгать.

— Это не палка, это… — растерянно пробормотала Алина. — Прячься! — перепугано пискнула она и втолкнула сестру в открытый подъезд.

Хорошо, дверь они не успели толком распахнуть — захлопнулась сразу же. Услыхав, как щелкнул электронный замок, девочки облегченно вздохнули: спаслись!

Но расслабляться было рано: с улицы донеслись уже знакомые тарахтящие звуки.

— Домой! — истерически взвизгнула Наташа и первая метнулась наверх.

За ней поспешила Алина. Она быстро обогнала сестру — длинноногая, легко перепрыгивала через ступеньку.

В бабушкину квартиру девочки попали не сразу, пришлось немного подождать. Перепуганным, им эти минуты показались вечностью. Они уже и в звонок обтрезвонились, и в дверь стучать начали, когда замок наконец-то клацнул.

— Да что стряслось? Почему шумите? — возмущенно спросила бабушка, появившись на пороге. — Вы меня из уборной вытащили!

— А дедушка где? — проигнорировав ее вопрос, выпалила Наташа и, не спрашивая разрешения, нырнула в уютный полумрак маленькой прихожей.

— Да спит старый хрыч! Что ему еще делать? — в сердцах отрезала бабушка.

— Не сплю я! — раздался возмущенный рык, и на пороге спальни появился всклокоченный дедушка. — С вами поспишь, а как же! На улице шумят, здесь шумят. Я и так старался уснуть, и эдак…

— А на улице чего шумят? — тут же вскинулась бабушка.

Наташе на минуту показалось, что сейчас ей очень хочется поругаться — все равно с кем.

— Шут их знает! Эти самые… петарды, наверное, пускают, — примиряюще забормотал дедушка. — Другого места им нет, только у нас под окнами, на площадке!

— Это… Это… Не петарды, — заикаясь, прошептала Алина. — Это… выстрелы. Они с автоматом бежали.

Наташа удивленно хмыкнула: с автоматом? Настоящим, который стреляет? Откуда ему взяться у обычных прохожих?

Но Алина больше ничего не говорила, не могла. Лишь горько всхлипывала да слезы горохом катились из глаз.

— Вот те раз! — только и смог сказать