Эпоха Сочувствия Том 1: Балы и бомбы - Святослав Владимирович Макаревский Страница 44

– У нас один человек руководит страной, у них – много… все эти министры, руководители, ссорятся между собой, – добавила королева. – Для борьбы с кризисом необходимо единство и власть, которая отвечает только перед высшими силами. Врач, когда лечит человека, может причинить боль, невыносимую, такую, что человек будет молить его прекратить лечение… Однако, если врач прислушается к нему, то человек этот умрёт. Народ не видит полной картины и потому не должен влиять на власть.

– Мне кажется, что Сибсиория не из-за монархического строя нас не любит, – решил высказать своё предположение Илдвиг. – С Сигневердом-то они более-менее дружат. Просто эти две страны разделили все дикие земли между собой уже давно… И им не нравятся, когда другие государства претендуют на то, что они считают своим.

– Очень здравая мысль, мой дорогой! – с довольной улыбкой похвалила его Альдегерда своим низким голосом. – Сначала Карнберг пытался стать равным им, и они, с помощью нашей страны, низвергли в прах все амбиции короля Зеккина… Теперь, когда усилился Лар-Кювэр… Да, нам нужно улучшить отношения с Сигневердом, чтобы они не встали на сторону Сибсиории в случае войны… – задумчиво добавила она.

– Да, вы абсолютно правы! – чуть ли не перебил её наследник. – Войну с нами Сибсиория не выдержит… Сигневерд должен быть на нашей стороне, но… Сибсиория, конечно, может заключить союз с какими-нибудь мелкими странами: Гранской республикой – такое же «народовластие» – или с Коршаджем…

– Ваше высочество, ваше предположение просто оскорбительно! – промолчать здесь Илдвиг не мог. Принц, однако, постарался звучать не враждебно, а так, лишь немного разочарованно. – Коршадж и мой отец, герцог, многим обязан этой стране. Они не станут помогать врагам Лар-Кювэра.

– Да, прошу простить… – виновато поглядел на него Аньен. – Просто ваша страна рядом с Гранской республикой находится, вот мне и пришло в голову её упомянуть. Простите меня. А вот с кем Сибсиория действительно может сговориться, так это с Сольпенгартом, и тогда это королевство нападёт с севера. Эти таёжные дикари всегда зарились на Селасию!

«Таёжные дикари!» – раздражённо повторил про себя Илдвиг. И это уровень риторики наследника одного из могущественнейших государств этого мира! Позорище!

– Ещё и империя Вайзен… – добавил спустя несколько тихих секунд Аньен. – Впрочем, эти… они только колонии могут попытаться захватить.

Он вздохнул и замолчал.

И почему они оба говорят «война» так, будто это уже решено? Будто Лар-Кювэр обязательно схлестнётся с Сибсиорской республикой, и важно иметь на своей стороне симпатии королевства Сигневерд…

– Мне кажется, – вставил Илдвиг, – при нынешнем развитии военного дела любая масштабная война на континенте Мардхивари… просто разорит всех участников. Победитель окажется в таком же плачевном состоянии, как и проигравший. Про уничтоженные города и убитых людей я вообще молчу.

– Война – естественное состояние человечества, – возразила королева с таким видом, будто констатирует печальный, но от этого не менее истинный, факт. Она глянула на свою собаку, у которой закончилась еда.

– Ой, а ты голодная, прости-прости… – Альдегерда потянулась за другой тарелкой. Левретка сразу же просияла и радостно завиляла хвостом. – Видишь, моя хорошая, политика…

– Да, тётя, – вставил слово Илдвиг. – Я тоже не верю в мир во всём мире. Но я думаю, войны станут такими… особыми… Будут вестись в колониях и в неразвитых странах посредниками…

– Они уже ведутся так. Но и большая война грядёт… – проговорила Альдегерда. – Даже если не Сибсиория будет нашим противником. Два дня назад умер король Карнберга Зеккин. Тот, кто из злейшего врага, стал, конечно, не союзником, но… угрозу он представлять перестал. Сам давил реваншистские идеи.

Илдвиг кивнул. Король Зеккин, проигравший войну за Ортезию и переживший связанную с тяжёлым и позорнейшим поражением революцию, повторения этой смертельной схватки не желал. Теперь он умер… Что будет делать его сын Айспл?

– Зеккин не во всём с нами соглашался, мелко вредил, где мог. Однако его Народная Дружина боролась с самим духом мщения, выбивая его из карнбергцев. Дружина должна была проследить за тем, чтобы ход вещей оставался прежним и после смерти Зеккина…

– Я слышал, они взяли штурмом королевский дворец… – вставил Илдвиг. Впрочем, больше он ничего не слышал. Его интересовала Джиланда – ну и те, кто хотел его убить в поезде – но никак не события в Карнберге.

– Внутрь дворца они не зашли, однако, они перебили гвардейцев и окружили королевскую резиденцию, – подтвердил, скрипя зубами, Аньен. – Эта Дружина! Эти лавочники, мелкие мещане, купленные и снаряжённые на деньги трусливых денежных мешков, которые боятся войны…

Скорее, денежные мешки боятся сами лезть в войну, но не упустят своего шанса поднять на ней деньги… если таковой шанс увидят.

– Новый король Айспл – известный сторонник мести нам, – объяснила ситуацию Альдегерда. – Когда я узнала, что Народная Дружина окружила дворец, я была удовлетворена. Но потом мне сообщили, что дружинники встали перед новым королём на колени, поклялись в верности ему и всей карнбергской нации!

– Простите, – спросил Илдвиг. – Правильно ли я понимаю, что… те, кто должен был остановить реваншистов, по сути, примкнул к ним?

– Правильно, – ответила королева. – Примкнули. Но доверие Айспла завоевать не смогли. Дружинники вернулись в свои казармы, расположенные в городском форте… Ночью в форте случился пожар, сдетонировали запасы пороха, а подъёмный мост через ров был поднят и никак не желал опускаться!

Получается, новый король избавился от ненадёжных не особо регулярных войск…

– Это всё меняет. Расклад теперь иной… – закончила Альдегерда.

Илдвиг почувствовал пробежавший по спине холодок. Перед ним вновь возник революционер с револьвером… И это лишь начало. Если фанатики, подобные этому человеку – хоть и с совершенно другими идеями – пришли к власти в Карнберге…

Неужели лишь один человек удерживал две страны от войны? Неужели Зеккин удерживал мир на краю бездны? А сейчас он умер, и мир сорвался с обрыва. Сорвался с обрыва и теперь летит, набирая скорость, и приближаясь к точке невозврата…

Значит ли это, что война неизбежна?

Попрощавшись с Аньеном у дворцового крыльца, Илдвиг побежал к своему экипажу. Уже было темно, за освещённой дорожкой грозно возвышались мрачные тени голых лип. Илдвиг запрыгнул в карету и приказал ехать – но не к себе домой, а в другое место. По дороге принц сменил мундир на весенний костюм – в Вигионе, находящемся к югу от Скалистых Гор было уже не холодно. Хотя, в Ортезии, которая разместилась внутри подковы Белых Гор, наверное, ещё теплее. Карета, проехав