Секретарь ЦК - Никита Васильевич Семин Страница 2

Удар по Скапа-Флоу буквально взбесил британские элиты. Новая пощечина их могуществу, на этот раз — по их второй гордости — флоту. Германию мы не трогали из других соображений. После разрыва договоров о поставках продовольствия из Турции у немцев намечался если не голод, то существенное снижение обеспечения. Они уже ввели карточную систему выдачи продуктов, а ведь шла весна. Первый урожай будет не скоро, и немцам нужно было думать даже не о войне, а о том, как утихомирить недовольство собственного населения — на фронте значимых побед нет, враг все еще находится на их территории (мы все же смогли прорвать блокаду нашей окруженной армии и отвести ее поближе к польским границам). А тут еще и желудок становится все труднее наполнить. И пусть Бреслау они отстояли, но вот французы их со своих земель уверенно теснили. Если бы не увеличение поставок техники для Вермахта на фронт за счет прекращения экспорта в Турцию, то могли уже и к границе выйти. Не это обещал им Гитлер, приходя к власти. Да и само его самоубийство произвело на немцев деморализующий эффект. В общем, с Германией были шансы договориться, если исключить из процесса Англию.

Чтобы «додавить» немцев не хватало последней капли. И этой каплей стала видеозапись мощнейшего взрыва за всю историю мира. Его смогли зафиксировать даже в Европе с помощью датчиков сейсмической активности, которыми регистрируют землетрясения, вулканическую активность и как в нашем случае — особо мощные взрывы.

— Ну что ж, — задумчиво протянул товарищ Сталин, когда проектор с записью потух, а свет в зале включили. — Это… впечатляет. И вот такую мощь можно заключить в одну бомбу?

— Да, товарищ Сталин, — кивнул я.

— Да это же… — от переполняющих его чувств, аж не нашелся, что сказать Жуков.

Да и другие члены Ставки были впечатлены записью.

— Да мы ж… Да мы всю Европу вот здесь! — сжал он кулак.

— Соглашусь с Георгием Константиновичем, — впервые на моей памяти после слов Жукова кивнул маршал Белов. — С такой мощью — нам весь мир не страшен.

— Когда она появится в наших руках, — охладил я их пыл. — Но нужно учитывать, что и другие страны приложат все силы, чтобы получить такое оружие себе.

— Товарищ Литвинов, — повернулся Иосиф Виссарионович к мужчине, — передайте по дипломатической линии запись германскому МИДу. И добавьте, что первой страной, где пройдет практическое применение этого оружия — станут они. Если мы в ближайшее время не договоримся.

* * *

— Колбасники… что? — не поверил сначала Чемберлен новости.

— Заключили мирный договор с Францией и СССР, — убито подтвердил лорд Галифакс. — Они выводят свои войска из Франции. Как только закончат, комми выведут свои с их территории. Кроме того они отказались возвращать нам корабли, которые мы передали им в аренду для блокады испанцев.

— На каком основании?

— Сказали, что заплатили за них жизнями своих солдат. Но по факту — потому что у нас нет сил забрать их обратно. Команды на кораблях за время аренды полностью сменились на германский состав. Наших офицеров там нет, лишь наблюдатели. После Скапа-Флоу репутация Роял-Нави сильно упала. Да и количество нашего флота уже не то, что было в начале войны. Если попробуем силой вернуть свой флот, то можем потерять Африку. Сейчас свободные корабли контролируют конвои оттуда в метрополию. Лягушатники точно этим воспользуются.

— Чертовы боши! — сквозь зубы процедил премьер-министр.

— У меня есть еще одна плохая новость, Невилл, — с сочувствием посмотрел на мужчину министр иностранных дел.

— Какая?

— Король тобой недоволен.

Вот это было хуже всего. Пусть для всего мира премьер-министр Великобритании — главная фигура в стране, но никто в самой Англии не имел иллюзий насчет истинного хозяина острова.

— И… что? — прошептал Чемберлен.

— Подписание мирного договора — будет последним документом, под которым ты оставишь свою роспись на нынешнем посту.

— Тогда я никогда не подпишу этот чертов документ!

— Пока у тебя есть время. Но его очень мало, Невилл.

Глава 2

Апрель — май 1939 года

— Наши корабли не пойдут к их берегам — это верная смерть, — отрезал адмирал Ёнай.

— Поймите, в Европе война заканчивается, — увещевал его английский посол, — боевые действия уже ведутся лишь на северной части континента. Как только СССР выведет свои войска из Германии, они перебросят их сюда, к вам. Вы и с одной их армией справиться не можете, — надавил на больную мозоль посол, — а что будет, когда появится вторая?

— Вопросы наземных операций не в моей компетенции, — продолжал упорствовать адмирал. — На море мы — главная сила.

— И при этом боитесь подойти к берегам красных, — ехидно заметил посол.

— Вы сами знаете, что их самолеты-убийцы помножат наш флот на ноль! И сами только что сказали, что СССР перебросят свои силы к нам, а значит — и количество их «уничтожителей» прибавится. Подводить флот к берегу — означает бездарно его потерять. За такое Тэнно-Хэйка* снимет меня с поста. Подобный позор можно смыть только кровью, — закончил адмирал, намекая, что ему придется сделать сэппуку.

* — Его Величество Император

Посол знал о «любви» японцев к ритуальному самоубийству, как знал и то, что никто из них не стремиться попасть в ситуацию, когда иного выхода не останется. Вот и адмирал откровенно боялся навлечь на себя гнев своего императора.

— Вы уже провели блестящую операцию, лишив русских флота, — не сдавался посол. — Но они уже ведут по северному пути новые корабли. Ваше преимущество на море вскоре снова будет оспорено. Необходимо использовать момент. Здесь. Сейчас. Высадите десант в русском порту. Отрежьте армию Блюхера, застрявшую в Корее, от снабжения. Верните себе Манчжурию и остальные утраченные земли!

— Вам то что с того? — нахмурился Митсумаса Ёнай. — Ваша страна тоже планирует выйти из войны, как и Германия. Для чего вам наша победа?

— Потому что наше правительство не желает завершения войны… на такой ноте, — вкрадчиво ответил посол. — СССР не должен выйти однозначным победителем. Они в любом случае перебросят свои освободившиеся войска к вам. Мы