Неподвижная земля - Алексей Семенович Белянинов Страница 54

Володька несколько раз предлагал сменить его, но Костя упорно не уступая весел. Он больше года прожил в Кисловодске, в Баку вернулся недавно, в начале четвертой четверти. А в Кисловодске не то, что погрести, искупаться толком негде. Вот раньше, живя у моря постоянно, он скучал об Эльбрусе, о походах в горы. А возле гор не переставал думать о море.

Не прошло недели после возвращения, а Косте начало казаться, что он вообще никуда не уезжал. Володька Васильев и Люда Титова — это были старые товарищи, с первого класса вместе. Левка Ольшевский пришел к ним незадолго до Костиного отъезда, но они знали друг друга и прежде. А вот Марина появилась за время его отсутствия. Приехала в Баку из Ленинграда и жила у своей тетки.

— Ве-ес-ла-а… су-шить! — скомандовал Володька и положил руль направо. Шлюпка еще немного проскользила по воде и к берегу повернулась боком.

Костя вытащил весла из уключин, пристроил вдоль бортов.

— А вы, ребята, помните, что сегодня — самый длинный день в году? — неизвестно почему задала Люда этот вопрос.

— Ты сама? Сама сделала это астрономическое открытие? Или тебе Левка нашептал? — по интересовался Володька.

— А тебе завидно? — отрезала Люда — курносая, с косичками, ее лучше было не трогать. — Ты и сам, я вижу, не прочь бы с кем-нибудь пошептаться!

— Ну, как дети, — остановил их Костя. — Экзамены позади, и все дни теперь будут самыми длинными. Я и то настроен мирно, а ведь с непривычки все же натер руки. — Он в доказательство выставил ладони с налившимися пузырями.

— Я же говорил тебе — давай сменю! — сердито хмыкнул Володька. — Но куда там! Тебе надо было класс показывать!

Костя бросил быстрый взгляд на Марину, как она отнеслась к словам Володьки. Но Марина смотрела в синюю колеблющуюся даль, как будто все это ее не касалось. Зато Люда, конечно, не могла не откликнуться!

— Ты руки растер? Волдыри? Значит, тебе нельзя купаться, соль разъест.

— Ну, вот еще!

Костя поднялся и расставил руки, чтобы сохранить равновесие. Он снял очки и подержал их, словно чего-то ожидая.

Но не дождался.

— Подержишь? — спросил он Марину.

— Давай, — ответила она.

Костя наступил на борт, и шлюпка накренилась и едва не зачерпнула, когда он прыгнул головой вперед. Вода коротко чавкнула и сомкнулась над ним. Люда покинула своего Левку и пересела поближе к Марине. Пока она пересаживалась, Костя вынырнул метрах в десяти. Он высунулся из воды по пояс и помахал рукой.

Володька закрепил руль.

— Пойду-ка и я, — сказал он. — Левка, ты там не заснул?

— Пока нет. А хорошо бы…

Левка осторожно полез в роду. А Володька, как сидел, так и плюхнулся с кормы.

Без ребят в шлюпке стало свободнее, и Марина вытянула длинные ноги. Прищурилась на солнце.

— А он хорошо плавает, — сказала Люда.

— Да… А кто — он?

— Ты, правда, не знаешь? Или прикидываешься?

Марина отняла руку от глаз и посмотрела на Люду.

— Честное слово! Хочешь верь, хочешь не верь, а пока — не знаю. Вот видишь — мы же так и ходим втроем. Поездку на море Костя придумал. Володька был против, но поехал.

— Прямо как в кинокартине «Моя любовь», — вздохнула Люда. — Но постоянно так же не будет.

— Знаю… Тебе хорошо, возле тебя один Левка. И тебе все ясно, и ему.

— Левка — да, но так не всегда было. Мне писал записки — этот, Вадька из девятого «б», лохматый. И раза два мы тоже ходили втроем, как вы. Но Левка — он же только с виду рохля.

Марина уперлась подбородком в колени.

— А все-таки… приятно немножко, что они дуются и мучаются из-за тебя, — сказала она. — Но что я могу? Один — просто мальчишка! Под руку взять боится. Стихи читает: «Ты взглянула, я принял смущенно и дерзко взор надменный и отдал поклон; обратись к кавалеру намеренно резко, ты сказала — и этот влюблен». А тот воображает, что я в него влюблена, но скрываю.

— А Володька иначе и не может думать. Он раньше Кости с тобой познакомился. И вообще… Ты все время с ними, с обоими.

Марина осторожно тронула море ногой.

— Как живое, — сказала она. — И совсем непохожее на наше, там вода светлее. Балтика — седая и чуть отливает янтарем.

— А я никакого моря, кроме Каспия, не видела. Ты что, окунуться хочешь? Смотри, Маринка… Так далеко от берега!

— Вблизи — тоже страшно. А безопасней всего — в ванне…

Марина полезла в воду и, держась за борт, болтала ногами. Море вдали казалось синим, а возле шлюпки было зеленоватое.

Люда помогла ей влезть обратно. С нее стекала вода, но волосы остались сухими. Марина приложила ладони к красноватым бедрам.

— Пока ничего, — сказала она. — А к вечеру будет жечь.

— Смотри, наши мальчишки сюда плывут.

Марина повернулась и тоже стала смотреть на вылетающие из воды руки.

— Кажется, они опять решили класс показывать, — продолжала Люда. — Кто же у них первым? Костя? Нет. Это Володька… А Костя догоняет.

— Говорят — девчонки смешные, — улыбнулась Марина. — А по-моему, мальчишки! Как будто на меня может повлиять, кто приплывет первым.

Костя старался изо всех сил. Он шел кролем, зарыв лицо в воду, лишь иногда поглядывая, как далеко оторвался Володька. О Левке разговора не было — Левка спокойно плыл сзади, не принимая участия в этом необъявленном состязании.

Володька ухватился за руль и влез в шлюпку. Он тяжело дышал, волосы у него слиплись на лбу. Тут же зашумела вода. Костя попросил у Марины очки и остался торчать по плечи из моря.

— Кот, а Кот! Правда, я лучше стал плавать?

— А то! — выдохнул Костя. — Двадцать метров форы, после годичного перерыва, тебе давать нельзя. Особенно, если посидишь до этого на веслах.

У шлюпки появился Левка.

— Ты получил массу удовольствия от того, что приплыл первым? — спросил он у Володьки, который втянул его на борт. — Я недавно читал про тюленей. Оказывается, они весной устраивают что-то вроде таких соревнований.

— Но ведь сейчас уже лето, — оказала Люда.

— Леля, тебе этого не понять, — отмахнулся Володька.

Они в насмешку, когда хотели осадить, звали его «Лелька, Леля», уменьшительным детским именем. На его беду услышали однажды — так обратилась к нему в их присутствии пришедшая в школу мать.

Костя залез в шлюпку и вставил весла. Почему-то не видно было и не слышно крикливых чаек. Одна, отбившаяся от своих, — пролетела над водой, направляясь в открытое море.

Костя греб неторопливо, словно бы нехотя. Внезапно — приналег, и шлюпка рванулась, как подстегнутая, сверкающие брызги осыпали обожженные тела.

Марина теперь сидела на носу и Володька там же,